7. Дестабилизации: основное орудие «холодной войны»

На начальном этапе «холодной войны» лидеры СССР и США с определенным скептицизмом относились к возможностям нанести существенный урон потенциальному противнику методами дестабилизаций. Учитывался опыт предвоенного времени и второй мировой войны. Так значительные пропагандистские усилия США и Великобритании с одной стороны, СССР с другой, не помешали гитлеровской Германии сражаться до последней возможности. Действия оппозиционных фашизму групп различной направленности - от коммунистов до либералов - позволяли получать разведывательные сведения, устранять отдельных высших сановников рейха, даже организовать покушение на А. Гитлера - но все это имело лишь ограниченный эффект. Более результативными оказались действия США против Италии, где разведслужбы сумели установить контакт с сицилийской мафией, ущемленной жесткой, авторитарной политикой Б. Муссолини и содействовавшей почти беспрепятственной высадке войск союзников в Сицилии и на Юге Италии.

Как в Вашингтоне, так и в Москве, учитывали, что Германия и ее союзники были сокрушены, прежде всего, военной силой, а все прочие методы и приемы воздействия на враждебные государства играли второстепенную, вспомогательную роль. Также принималось во внимание, что «друзья СССР» - зарубежные коммунисты смогли прийти к власти лишь в тех странах, куда вступили советские войска. Не был исключением и Китай, где Советский Союз, занявший в ходе войны с Японией территорию Манчжурии, передал ее, а также захваченное им японское оружие Компартии Китая. В начавшейся в стране гражданской войне (1946-1949 гг.), помощь СССР КПК оказалась более эффективной, чем США - гоминдану. Советский Союз только в 1945 г. помог КПК подготовить 300 тыс. бойцов (по другим данным - до 1 млн.), кроме того в Народно-освободительную армию Китая были направлены советские военные инструкторы, имеющие опыт Великой Отечественной войны.^¶

Все это, как и гражданская война в Греции, (1944-1949) начатая и проигранная коммунистами, стремившимися после освобождения страны от германо-фашистской оккупации прийти к власти, не имело никакого отношения к достижению целей войны невоенными средствами. Показательно, что поскольку СССР не мог осуществить военное вмешательство в Греции, И. В. Сталин, судя по воспоминаниям югославского (впоследствии) диссидента М. Джиласа, выражал крайний скептицизм по поводу перспектив победы греческих коммунистов.^¶

Интересно отметить, что, несмотря на изобилие измышлений относительно «подрывных действий» стран Запада против СССР, родившихся в годы холодной войны, один из ведущих советских специалистов по идеологической борьбе Н.Н.Яковлев констатировал интересную особенность. Как он писал, в США разработка планов военных действий с использованием атомного оружия против Советского Союза как потенциального противника началась еще в 1945 году. В то же время подрывная деятельность, а к ней он относил засылку агентуры, поиск контактов с вооруженными группами, которые вели борьбу против советской власти со времени фашистской оккупации (Западная Украина, Прибалтика), по его мнению, «приобретает широкий размах с 1949 года».^¶

Это, видимо, не случайная дата, это год, когда США лишились монополии на ядерное оружие. Конечно, до паритета в ядерной мощи в 1949 г. было еще далеко, даже в 1961 г. американские арсеналы ядерного оружия в 17 раз превосходили советские (5000 ядерных боеприпасов против 300).^¶ Однако, что имело принципиальное значение, на протяжении всего периода «холодной войны» ни разу не возникало такой ситуации, при которой политическое руководство Советского Союза или Соединенных Штатов было бы убеждено в возможности достижения легкой и быстрой военной победы над оппонентом. Даже в период, когда США обладали ядерной монополией и господством на морях Вашингтон вынужден был считаться с тем, что на возможных театрах военных действий в Европе и Азии СССР успешно проводил линию «на создание и поддержание подавляющего преимущества в обычных средствах борьбы».^¶ Кроме того, Советский Союз обладал довольно эффективной системой ПВО, а его истребительная авиация, как показала война в Корее (1951-1953 гг.) по меньшей мере, не уступала американской.

Соответственно, военные США не могли быть абсолютно уверены, что ядерная бомбардировка целей на территории СССР окажется возможной.

В свою очередь, советское руководство не могло не учитывать быстрый рост ядерных арсеналов США, а также относительную неуязвимость их территории, сохранявшуюся до появления у СССР межконтинентальных баллистических ракет (МБР начали приниматься на вооружение в 1959 г.).

Обе стороны искали выход из сложившейся патовой ситуации за счет количественного наращивания и качественного совершенствования военных арсеналов. В итоге очень быстро был перейден порог «разумной достаточности» в накапливании запасов оружия массового поражения. Его применение в глобальной войне с участием обеих сверхдержав вполне вероятно привело бы к уничтожению основных центров человеческой цивилизации.

Возникшая после второй мировой войны ситуация не означала, что прямое военное столкновение между СССР и США и созданными ими системами союзов в принципе стало невозможным. Эскалация какого-либо из локальных конфликтов, техническая ошибка могли вовлечь сверхдержавы в омут взаимоуничтожения. Советский Союз и Соединенные Штаты несколько раз оказывались вблизи рубежа, перейдя который было бы трудно избежать войны. Это, в частности, Берлинский кризис 1948 г., война в Корее 1950-53 гг., Берлинский кризис 1961 г., Карибский кризис 1962 г. Однако в каждой из этих ситуаций правящие элиты обеих стран приходили к выводу, что время для решающей пробы сил еще не пришло.

Патовое положение в области военного соперничества получило и официальное признание. Еще в 1956 г. на ХХ съезде КПСС прозвучал вывод о том, что новая мировая война не является фатально неизбежной. С началом разрядки 1970-х гг., с заключением договора ОСВ-1, констатировавшего бессмысленность дальнейшего наращивания количества стратегических носителей ядерного оружия, СССР и США начали оговаривать своего рода «кодекс» противоборства, позволяющий свести до минимума риск глобального военного конфликта.

При этом противоречия между двумя «сверхдержавами» и их системами союзов оставались неразрешенными. Различия в идеологии, принципах организации политической и экономической жизни были слишком велики, чтобы рассчитывать на мирную «конвергенцию» двух систем. Но если такой быстрый и радикальный путь решения существующих антагонизмов как глобальная война оказывался неприемлемым для обеих сторон, то на первый план начали выходить иные цели и средства политики, допускавшие лишь ограниченное использование военной силы.

Если цель - сокрушения оппонента прямым, масштабным применением военной силы оказалась недостижимой, то вполне логичным было поставить промежуточные задачи. И США, и СССР стремились расширить свою систему союзов, ослабить внутреннее единство стран, рассматривавшихся в качестве потенциальных противников.

Для решения этих задач использовались идеологические, политические, экономические и военные средства, включая тайные операции и терроризм, причем каждая из сторон имела свои сильные и слабые стороны. Естественно, характер использования этих средств и соотношение между ними были различными, зависели от того, каким был объект вмешательства.

Гонка вооружений не прекращалась хотя, начиная с 1970-х гг. она служила не столько подготовке к взаимному истреблению, сколько средством - создать инструменты политического шантажа потенциального противника, заставить его тратить ресурсы на создание новых средств ОМП. Так широко разрекламированная Р. Рейганом в 1983 г. программа создания оружия «звездных войн» при существовавшем тогда уровне технологий не могла быть быстро реализована. Однако советское руководство в последующие годы, при М.С. Горбачеве, пошло на существенные уступки, чтобы побудить США отказаться от планов милитаризации космоса.